Бонч бруевич биография.  Виртуальный компьютерный музей. Смотреть что такое "Бонч-Бруевич, Михаил Дмитриевич" в других словарях

Окончил Киевское коммерческое училище, в 1906 году зачислен юнкером в Николаевское инженерное училище в Петербурге. По окончанию училища (1909) в звании подпоручика служил в Иркутске , во 2-й роте искрового телеграфа 5-го Сибирского саперного батальона. В звании поручика в 1912 году поступил в Офицерскую электротехническую школу в Петербурге, после окончания которой (1914) был назначен помощником начальника Тверской радиостанции.

В юности М. А. Бонч-Бруевич увлекся радиотехникой и в любительских условиях построил в 1906 году радиопередатчик и радиоприемник по схеме А. С. Попова . В подсобном помещении Тверской радиостанции он организовал мастерскую, где смог наладить выпуск отечественных электровакуумных ламп. Вместе с мастерской в августе 1918 года он переехал в Нижний Новгород , где возглавил Нижегородскую радиолабораторию (1918-1928), объединившую 18 лучших русских радиоспециалистов того времени. Своими работами в области радиоламп, радиовещания и дальних связей на коротких волнах Нижегородская радиолаборатория сыграла выдающуюся роль в развитии радиотехники. В 1918 году М. А. Бонч-Бруевич предложил схему переключающего устройства, имеющего два устойчивых рабочих состояния (это устройство впоследствии было названо триггер). С 1922 года М. А. Бонч-Бруевич - профессор Московского высшего технического училища, а с 1932 - профессор радиотехники , которому позже было присвоено его имя. По заданию В. И. Ленина М. А. Бонч-Бруевич спроектировал первую в мире и самую мощную в то время радиовещательную станцию имени Коминтерна в Москве (1922). В 1919-1925 гг. ученый создал конструкцию мощной генераторной радиолампы с водяным охлаждением и разработал схемы радиотелефонных станций. Работая над выполнением этого задания, М. А. Бонч-Бруевич совершенствует конструкцию генераторных ламп, разрабатывает лампу с водяным охлаждением мощностью в 25 кВт и строит двенадцатикиловаттный радиотелефонный передатчик. Эти его достижения опередили мировую радиотехнику, не имевшую в то время ни таких ламп, ни радиостанций подобных мощностей. В 1924-1930 гг. под его руководством изучались особенности распространения коротких радиоволн, были разработаны первые в мире коротковолновые направленные антенны и построены коротковолновые линии дальней радиосвязи. М. А. Бонч-Бруевич занимался также вопросами физики верхних слоев атмосферы, исследованиями ионосферы методом радиоэха (1932), ультракороткими волнами и их практическим применением, в том числе в области радиолокации.

Стремясь поднять уровень подготовки радиолюбителей, М. А. Бонч-Бруевич писал статьи о новых радиотехнических идеях. Он умел самые сложные идеи облечь в наглядную популярную форму, недаром он был одним из наиболее одаренных учеников великого популяризатора точных наук профессора В. К. Лебединского (1868-1937). Особого внимания заслуживают статьи ученого, посвященные распространению радиоволн, теории модуляции, природе отрицательного сопротивления. М. А. Бонч-Бруевич написал и опубликовал свыше 80 научных трудов и книг. Им запатентовано и передано промышленности около 60 изобретений. М. А. Бонч-Бруевич является автором учебника «Основы радиотехники» (1936).

21 февраля 1888 - 07 марта 1940

советский радиотехник, основатель отечественной радиоламповой промышленности

Биография

Михаил Александрович Бонч-Бруевич родился в городе Орле 21 февраля 1888 года. В юности увлекался радиотехникой и построил по схеме А. С. Попова радиопередатчик и радиоприёмник.

Закончил Киевское коммерческое училище, в 1906 году зачислен юнкером в Николаевское инженерное училище в Петербурге. По окончании училища в звании подпоручика служил в Иркутске , во 2-ой роте искрового телеграфа 5-го Сибирского сапёрного батальона.

Свою первую научную работу по теории искрового разряда М. А. Бонч-Бруевич выполнил в 1907 - 1914. Она была опубликована в виде двух статей в журнале Русского физико-химического общества. За эту работу М. А. Бонч-Бруевич был удостоен премии им. Ф. Ф. Петрушевского.

В звании поручика в 1912 году поступил в Офицерскую электротехническую школу, после которой в 1914 году был назначен помощником начальника Тверской военной приёмной радиостанции международных сношений.

При поддержки начальника Тверской радиостанции штабс-капитана В. М. Лещинского М. А. Бонч-Бруевич в подсобном помещении радиостанции организовал мастерскую, где смог наладить выпуск отечественных электровакуумных ламп. Этими лампами комплектовался радиоприемник, производившийся в мастерской Тверской радиостанции по заказу Главного военно-технического управления русской армии.

Вместе с мастерской в августе 1918 года он переехал в Нижний Новгород , где возглавлял научно-техническую работу в Нижегородской радиолаборатории в 1918-1928 годах.

В 1918 году М. А. Бонч-Бруевич предложил схему переключающего устройства, имеющего два устойчивых рабочих состояния, под названием «катодное реле». Это устройство впоследствии было названо триггером.

В 1919 году в Нижегородской радиолаборатории он сделал доклад, опубликованный затем в журнале «Радиотехник» № 7: «Основания технического расчёта пустотных катодных реле малой мощности», в которой излагалась разработанная М. А. Бонч-Бруевичем теория расчёта триода, ставшая основой теории электронных ламп и получившая позже название «теория Бонч-Бруевича - Баркгаузена».

Под руководством М. А. Бонч-Бруевича с весны 1919 года в Нижнем Новгороде было налажено серийное производство приёмно-усилительных ламп. Выпускалось до 1000 штук ламп в год.

В начале 20-х годов в Нижегородской лаборатории под руководством М. А. Бонч-Бруевича велись исследования методов радиотелефонирования. 15 января 1920 года был произведен первый успешный опыт радиотелефонной передачи из Нижнего Новгорода в Москву.

В целях обеспечения постановления Совнаркома о создании центральной телеграфной станции с радиусом действия в 2000 вёрст М. А. Бонч-Бруевич в 1922 году предложил оригинальное конструкторско-техническое решение мощной генераторной лампы

Под его руководством проектировалась и в 1922 году была построена в Москве первая мощная радиовещательная станция (см. Шуховская башня), начавшая свою работу в августе 1922 года - Московская центральная радиотелефонная станция, имевшая мощность 12 кВт.

22 и 27 мая 1922 года М. А. Бонч-Бруевич организовал пробные передачи по радио музыкальных произведений из студии Нижегородской лаборатории, а 17 сентября 1922 года был организован первый в Европе радиовещательный концерт из Москвы.

В 1922 году им была изготовлена лабораторная модель радиотехнического устройства для передачи изображения на расстоянии, названная им радиотелескопом.

5 октября 1924 года профессор М. А. Бонч-Бруевич на научно-технической беседе в Нижегородской Радиолаборатории сообщил об изобретенном им новом способе телефонирования, основанном на изменении периода колебаний. Демонстрация частотной модуляции производилась на лабораторной модели.

Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич — военнослужащий, доктор технических, военных наук, геодезист. Принимал участие в 1 мировой войне. Владимир Бонч-Бруевич — большевик, его родной брат.

Детство и юность

Михаил родился в 1870 году. Его отец был землемер, дворянин. Учился в Московском межевом институте, в 1882 году окончил курс юнкерского училища. Выпустился в звании подпоручика, служил в Астраханском полку.

Служба в императорской армии

До 1898 году обучался военному делу в Николаевской академии. 10 последующих лет (до 1908 года) служил в штабах военных округов.

В 1913 году получил звание полковника, в 1914 — командира пехотного полка, в 1914 — генерала-квартирмейстера штаба Юго-Западного фронта.

В 1915 году стал начальником штаба Северо-Западного фронта (6-й армии). Занимал весьма важную должность в русской армии тех лет. Руководил контр разведкой, в его подчинении был будущий начальник Генштаба РККА маршал Б.М.Шапашников, в то время полковник ГШ. В феврале 1918 года возглавлял созданную РККА, его сменил Крыленко.

Отношения между Михаилом Дмитриевичем и сослуживцами не складывались. Он был необщительным и резким. Многие открыто выражали неприязнь к нему, он платил им той же монетой. Подозревал дворцовую знать в пособничестве Германии, интригах против императора. Царица неоднократно писала резкие письма, осуждая Бонч-Бруевича за вражду с ее любимцами при дворе, советовала императору избавиться от Михаила Дмитриевича, запретить служить.

Сплетни и уговоры жены подействовали на Николая II, он уволил Бонч-Бруевича с должности, отослал в штаб Северного фронта. Должность — генерал для поручений, была номинальной.

В 1917 Михаил Дмитриевич — начальник гарнизона Пскова. Здесь находилась Ставка главнокомандующего Северного фронта.

Служба в красной армии

Революция 1917 года изменила путь Михаила Дмитриевича по карьерной лестнице. Он перешел на сторону Временного Правительства. Считал, что большевики могут спасти Россию от падения в бездну. Предотвращал конфликты между офицерами и простыми солдатами в подразделениях действующей армии.

Наладил контакт с Советом рабочих депутатов в Пскове, избран в исполком совета. Позднее назначен исполняющим обязанности главнокомандующего Северным фронтом. Арестовал генерала Краснова, который направлялся в Петроград на помощь к Корнилову.

27 сентября 1917 года назначен начальником Могилевского гарнизона, избран в исполком Могилевского совета РСД.

9 ноября 1917 года Бонч-Бруевич М.Д. отказался занять пост Главковерха. Считал, что это место должен занимать политик, чтобы грамотно вести переговоры с Германией.

Армия в 10917-1918 годы представлялась Михаилу Дмитриевичу крайне нестабильной и малоспособной на решительные действия. Призывал главкомы фронтов ставить на руководящие должности знающих и решительных людей, ускорить подписание мира с Германией, предотвращать дезертирство любыми способами.

19 февраля 1918 получает приказ Ленина срочно приехать в Петроград, в связи с наступлением врага и разрывом переговоров в Брест-Литовске. Михаил Дмитриевич собирает солдат и срочно выезжает в столицу. Участвует в организации отпора немецким войсками. Пишет письмо командирам всех фронтов с просьбой задействовать в обороне все имеющиеся силы, для саперных работ привлекать местных жителей. Предложил выстроить оборонительную линию Нарва- Витебск — Могилев — Бердичев — Вапнярка- Одесса. Его решительные действия оценили в ставке верховного главнокомандующего.

Служба после подписание Брестского мира

4 июня 1918 года Бонч-Бруевич служит в ВВС в должности военрука. В его обязанности входило наведение порядка в действующей армии, создание оборонительных линий на границах бывшего фронта. Они должны были препятствовать продвижению войск врага вглубь России.

Начало Гражданской войны стало поводом для рапорта об отставке Михаила Дмитриевича. Он добровольно был освобожден от должности военрука.

Научная деятельность

Уйдя в отставку, М.Д. Бонч-Бруевич преподает в Межевом институте. Занимается научной деятельностью, создает Высшее Геодезическое правление. Был его руководителем до начала 1923 года. Уволен за «вредительство». От суда его спас Ф.Э.Дзержинский.

Михаил Дмитриевич не мог сидеть без дела. В 1925 году организует бюро «Аэрофотосъемка».

Арест «заговорщика»

Сотрудники ОГПУ арестовали Михаила Дмитриевича в феврале 1931 года. Он обвинялся в организации заговора с бывшими офицерами против КП РСФСР. Находился под следствием до марта 1931 года.

Доказательств следствие не нашло, обвинение предъявлено не было. Возможно, помог родной брат или сын, который был уполномоченным ОГПУ.

В 1937 году получает звание комдива, в 1944 — генерал-лейтенанта.

Умер в 1956 году, похоронен в Москве. Его именем названы улицы в Нижнем Новгороде и Могилеве.

Для нас важна актуальность и достоверность информации. Если вы обнаружили ошибку или неточность, пожалуйста, сообщите нам. Выделите ошибку и нажмите сочетание клавиш Ctrl+Enter .

• Биография:

Православный. Из дворян. Сын землемера, брат В.Д. Бонч-Бруевича. Образование получил в Константиновском межевом институте и на математическом Факультете Московского университета (1891). В службу вступил 01.09.1891. Окончил военно-училищный курс Московского пех. юнкерского училища (1892). Выпущен в 12-й гренад. Астраханский полк. Подпоручик (ст. 04.08.1892). Позже переведен в лейб-гвардии Литовский полк тем же чином и старшинством. Поручик (ст. 04.08.1896). Окончил Николаевскую академию Генерального Штаба (1898; по 1-му разряду). Штабс-Капитан гв. с переименованием в Капитаны ГШ (ст. 17.05.1898). Состоял при Киевском ВО. Ст. адъютант штаба 2-й каз. сводной дивизии (26.11.1898-15.02.1900). Обер-офицер для поручений при штабе Киевского ВО (15.02.1900-13.12.1902). Цензовое командование ротой отбывал в 167-м пех. Острожском полку (11.10.1900-06.10.1901). Ст. адъютант штаба Киевского ВО (13.12.1903-18.09.1904). Подполковник (ст. 06.04.1903). Состоял в прикомандировании к Киевскому военному училищу для преподавания военных наук (18.09.1904-03.09.1908). Цензовое командование батальоном отбывал в 129-м пех. Бессарабском полку (01.05.-01.09.1905). Был прикомандирован к артиллерии (15.05.-14.07.1906). Полковник (ст. 06.12.1907). Штаб-офицер для поручений при штабе Варшавского ВО (03.09.-21.10.1908). Начальник штаба Либавской крепости (21.10.1908-09.01.1910). Штаб-офицер, заведующий обучающимися в Николаевской военной академии офицерами (09.01.1910-10.03.1914). Командир 176-го пехотного Переволоченского полка (с 10.03.1914). Участник мировой войны. Генерал-майор (пр. 10.09.1914; ст. 21.08.1914). Генерал-кварт. штаба 3-й армии ген. Н.В. Рузского (с 10.09.1914). С 17.09.1914 - генерал-кварт. штаба армий Северо-Западного фронта (после назначения на эту должность ген. Н.В. Рузского). Награжден Георгиевским оружием (ВП 22.09.1914). Инициатор выселения евреев из прифронтовой полосы (по обвинению их в поголовном шпионаже в пользу противника). С 01.04.1915 состоял в распоряжении Верх. Главнокомандующего и некоторое время занимал пост начальник штаба 6-й армии. Б.-Б. был одним из главных действующих лиц, подготовивших фальсифицированное дело по обвинению полк. Мясоедова в шпионаже в пользу Германии. И.д. начальника штаба армий Северного фронта (с 20.08.1915). Состоял в распоряжении Главнокомандующего армиями Северного фронта (с 25.02.1916). С 03.1916 на Б.-Б. одновременно возложено командование гарнизоном Пскова, где находилась главная квартира ген. Рузского. После Февральской революции кооптирован в состав Исполкома Псковского совета рабочих и солдатских депутатов, активно сотрудничал с Советом. Во время выступления ген. Л.Г. Корнилова Б.-Б. 29.08.1917 назначен временно исполняющим обязанности Главнокомандующего армиями Северного фронта вместо ген. В.Н. Клембовского, но вскоре 09.09.1917 вызван в Ставку в распоряжение начальника штаба Верх. Главнокомандующего. В 10.1917 - начальник гарнизона Могилева. После Октябрьской революции Б.-Б. 07.11.1917 (по Списку ГШ по 01.03.1918 - 28.11.1917) назначен начальником штаба Главковерха. После расформирования Ставки, в 02.1918 вызван в Петроград и ему поручена организация обороны столицы и границ республики. Добровольно вступил в РККА. В 03.-08.1918 военный руководитель Высшего военного совета, после упразднения которого отчислен в распоряжение СНК (управляющим делами которого был его брат). Некоторое время в 1919 (после ареста главкома И.И. Вацетиса и начальника полевого штаба РВСР Ф.В. Костяева и до назначения на эти должности С.С. Каменева и П.П. Лебедева) исполнял обязанности начальника полевого штаба РВСР. С 03.1919 по 10.1923 - начальник Высшего геодезического управления. С 1923 в отставке (обвинялся во вредительстве, дело было передано в прокуратуру, но до суда не дошло). В 1925 организовал бюро «Аэрофотосъемка». 21.02.1931 арестован (по делу о контрреволюционном заговоре). 17.05.1931 освобожден (дело в отношении Б. было прекращено за отсутствием состава преступления). Комдив (1937). Генерал-лейтенант (1944). Умер в Москве.

"В должности генерал-квартирмейстера штаба фронта должно быть лицо опытное, прошедшее хороший штабной и строевой стаж и зарекомендовавшее себя в войсках хорошей работой в отношении вождения войск. Генерал Бонч-Бруевич совершенно не удовлетворял такому требованию, по своей малой опытности: его строевой и штабной стаж был более чем скромен: он только 4 месяца лагерного времени в 1905 году командовал батальоном; полком и бригадой он совсем не командовал; должностей начальника штаба дивизии и начальника штаба корпуса не проходил, а был один лишь год начальником штаба крепости 3 класса Либавы, откуда в 1910 году был назначен штаб-офицером, заведывающим офицерами, обучающимися в Императорской Николаевской Военной Академии, и с этой должности получил назначение на должность Генерал-Квартирмейстера штаба С.-З. фронта, с производством в генерал-майоры, не без участия и содействия, конечно, Генерал-Квартирмейстера Штаба Верховного Главнокомандующего. Возможно ли было такого неподготовленного генерал-квартирмейстера считать опытным в вождении целой группы армий? И возможно ли было поручать ему исполнение такой важной должности (главный помощник Главнокомандующего фронтом по разработке стратегических операций и контролер их выполнения, держащий в своих руках самый пульс операций) в военное время, когда решается судьба народа и государства? Правда, он интересовался военным делом и военной литературой, писал военные статьи и заметки, изменил даже прекрасный учебник Тактики генерала М. И. Драгомирова (злые языки острили: "испортил Тактику генерала Драгомирова"), но все же он был теоретик, а не практик; гостем и зрителем появлялся он в полевых войсках, как и сам Генерал-Квартирмейстеръ Ставки. Насколько офицеру Генерального Штаба необходима практика в полевом деле по управлению даже малыми частями, я приведу пример. В 1901 году бывший мой профессор по Военной Истории генерал-майор Генерального Штаба Н. А. О - в был назначен, не пройдя стажа командира полка, начальником 54 резервной бригады. Командующий войсками Казанского Военного Округа дал ему самую простую задачу для бывших на смотру двух батальонов, которыми Ген. О - в должен был маневрировать на открытой местности. Но он не мог даже с двумя батальонами справиться. Мне, бывшему тогда штаб-офицером для особых поручений при Командующем Войсками, было крайне совестно, обидно и досадно за бывшего моего профессора. Генерал Данилов на странице 242 своей книги подчеркивает опытность генерала Бонч-Бруевича ссылкою на то, что "он, как и генерал Данилов, начал службу по Генеральному Штабу, под руководством командующего Войсками Киевского Округа генерала М. И. Драгомирова". Но что же из того? Генерал Драгомиров не мог своих свойств и дарований переселять в своих учеников. Из принявших участие в мировой войне генералов и полковников Генерального Штаба было много учеников генерала Драгомирова, но не все они были подготовлены к практическому выполнению функций стратегического искусства, которое, помимо теоретической подготовки, требует подготовительной практики, и кроме того, таится в природных свойствах человека."

• Чины:

• Награды:

• Дополнительная информация:

• Источники:

1. Варшавско-Ивангородская операция. Сборник документов мировой империалистической войны на русском фронте (1914-1917). М., 1938.
2. Лодзинская операция. Сборник документов мировой империалистической войны на русском фронте (1914-1917). М., 1936.
3. Залесский К.А. Кто был кто в Первой мировой войне. М., 2003.
4. Тинченко Я. Голгофа русского офицерства в СССР 1930-1931 годы. М. 2000
5. Черушев Н. Невиновных не бывает. М. 2004.
6. Кавтарадзе А.Г. Военспецы на службе Республики Советов. М., 1988.
7. "Военный орден святого великомученика и победоносца Георгия. Биобиблиографический справочник" РГВИА, М., 2004.
8. Список Генерального штаба. Исправлен на 01.06.1914. Петроград, 1914
9. Список Генерального штаба. Исправлен на 01.01.1916. Петроград, 1916
10. Список Генерального штаба. Исправлен на 03.01.1917. Петроград, 1917
11. Список Генерального штаба. Исправлен по 01.03.1918./Ганин А.В. Корпус офицеров Генерального штаба в годы Гражданской войны 1917-1922 гг. М., 2010.
12. Список генералам по старшинству. Составлен по 10.07.1916. Петроград, 1916
13. Фото предоставил Алексей Чистяков
14. ВП по военному ведомству/Разведчик №1255, 18.11.1914
15. ВП по военному ведомству/Разведчик №1286, 30.06.1915

Представители старой военной элиты после революции оказались в новой обстановке. Они утратили былые привилегии, столкнулись с пренебрежительным к себе отношением, порой оказывались перед необходимостью бороться за элементарные бытовые условия 1 . Казалось бы, бывшим офицерам можно только посочувствовать. Если бы не одно но. Некоторые из них выступали активными участниками становления большевистского режима со всеми вытекающими последствиями. А, кроме того, порой делали это не по убеждениям, а из карьерных соображений. В этом свете коммунальные проблемы отдельных представителей старой военной элиты приобретают трагикомический оттенок.

Такой случай произошел с одним из создателей Красной армии бывшим генералом Михаилом Дмитриевичем Бонч-Бруевичем. Документы об этой почти булгаковской истории позволили реконструировать столкновение старого генерала с новой реальностью, за которую он совсем недавно боролся.

Уйдя с руководящих постов в армии, с 9 августа 1919 г. Бонч-Бруевич с супругой Еленой Петровной поселился в квартире N 2 дома N 7 на Знаменке (до революции в этом доме жил знаменитый физиолог И.М. Сеченов). Жилье бывший генерал получил от Полевого штаба Реввоенсовета Республики. Квартира представляла собой две комнаты, одна из которых имела площадь в 6,45 квадратной сажени (квадратная сажень - 4,55 квадратных метра. - Прим.ред.) и была жилой, а вторая, площадью 2,88 квадратной сажени, являлась кабинетом бывшего генерала, где он работал по вечерам над научными и литературными трудами. Платить за жилье приходилось по норме 1 руб. 20 коп. и 2 руб. 40 коп. за площадь сверх нормы по расчету за кв. сажень.

Швондеры в наступлении

Все было хорошо до 1923 г., когда председатель жилтоварищества гражданин Гурович задумал выселить Бонч-Бруевичей из дома и возбудил против бывшего генерала несколько фиктивных дел. Постановлением Московского губернского суда от 1 апреля 1924 г. дела были прекращены, но история только начиналась.

В начале 1924 г. в ту же квартиру Гурович вселил своего знакомого - начальника 8-го отделения милиции И.И. Пудякова, быстро ставшего председателем жилищного товарищества. Не прошло и месяца, как Пудяков стал требовать от бывшего генерала допустить его в кабинет Бонч-Бруевича... для приготовления пищи. Как выяснилось, еще в 1920 г. бывший генерал за свой счет устроил там для отопления и приготовления пищи небольшой очаг, приспособил освещение, провел телефон, жильцы же имели кухню общего пользования в подвальном этаже дома, хотя и не пользовались ею, поскольку устроили себе собственные очаги в комнатах. Полную возможность поступить так же имел и гражданин Пудяков - в его комнате было два дымохода и временная печь. Всего в доме имелось пять кухонь (в двух жил дворник, еще две сдавались, одной пользовалась семья Гурович 2).

Однако Пудякову почему-то хотелось занять под кухню именно кабинет Бонч-Бруевича, где был паркетный пол, хорошие обои, телефон, два окна на лестницу, но не было ни вытяжки, ни раковины. Подоплека раскрылась позднее. Как оказалось, правление жилтоварищества сдало по соседству большую комнату в 11 квадратных саженей гражданину Д.М. Назарову, взяв с того значительную сумму и обещав устроить кухню из комнаты Бонч-Бруевича 3 .

В заявлении, направленном в московскую комиссию по улучшению быта ученых 21 февраля 1924 г., Бонч-Бруевич жаловался: "С санитарной точки зрения мне не будет житья... если семья Пудякова будет готовить себе пищу в моей комнате, т.к. некуда будет укрыться от смрада и от посторонних людей... Прошу защитить меня от этого и предоставить мне возможность спокойно жить и работать на жилой площади, которая была мне отведена еще в 1919 году и которую я оплачиваю по тарифу" 4 .

Генеральская оборона дает трещину

Как знаток аппаратной борьбы и интриги Бонч-Бруевич активно защищался. Против инициативы Пудякова он собрал подписи 13 жильцов (Бонч-Бруевичи, Калугины, Карповы, Медели, Пуговкины, Чижовы), не исключая даже неграмотную Е. Чижову, за которую расписался родственник и приложил их коллективную резолюцию от 3 февраля к заявлению 5 .

Постепенно дело стало принимать невыгодный для Бонч-Бруевича оборот. Бонч-Бруевича исключили из жилтоварищества. Соседи (Пудяков, Гурович и В. Карпов, причем последний ранее подписал резолюцию от 3 февраля) сговорились между собой и выдвинули против Бонч-Бруевича сразу три иска 6 . Аппетиты росли. Теперь у бывшего генерала пытались отнять не только комнату, закрепленную за ним Центральной комиссией по улучшению быта ученых, но и перевести в общее пользование ванную, которую сам Бонч-Бруевич отремонтировал и купил к ней колонку. Бонч-Бруевич отмечал, что "ванна необходима мне для моей жены, которая третий год больна воспалением почек, а я не имею средств отправить ее на курорт. Если же в эту ванну будут ходить мыться другие жильцы, то в моей квартире жить будет невозможно от жары, пара и смрада" 7 . Может сложиться впечатление, что Бонч-Бруевич жил слишком вольготно по сравнению с требовавшими справедливости соседями. Однако это не так. Как оказалось, Пудяков и Карпов уже имели большую ванну в коридоре общего пользования, соединенную с их квартирами внутренним ходом.

Вообще состав жильцов дома, по мнению Бонч-Бруевича, был неблагополучным: "Бывшие владельцы дома и их родственники, очень мало советских служащих, преступные элементы (злостные спекулянты и проч.), мелкие подрядчики строительных работ, торговцы с Арбатского рынка; я и двое рабочих (Чижовы)" 8 .

С целью усугубить положение Бонч-Бруевича и выселить его, жилтоварищество перестало принимать у него квартплату. Тогда бывший генерал стал вносить ее на депозит губернского суда. Тем не менее Пудяков, очевидно, воспользовался служебным положением председателя жилтоварищества, от правления которого был выдвинут судебный иск о невнесении Бонч-Бруевичем квартирной платы и о выселении. Вопрос разбирали летом 1924 г. в народном суде Хамовнического района 9 . С Бонч-Бруевича требовали платы и за еще одну комнату площадью 15,36 квадратной сажени в том же доме, где в 1923 г. он хранил дорогостоящие геодезические инструменты высокой точности, полученные из-за рубежа для возглавляемого им Высшего геодезического управления ВСНХ 10 . Однако эта комната относилась не к семье Бонч-Бруевича, а к геодезическому управлению.

Товарищеская просьба возымела действие

25 июля 1924 г. бывшего генерала приговорили к выселению, а освободившуюся площадь суд передавал правлению жилтоварищества, которое должно было туда заселить рабочих. Кроме того, Бонч-Бруевича обязали выплатить в пользу жилтоварищества задолженность по квартплате в размере 266 руб. 46 коп. и возместить судебные расходы - 38 руб. 50 коп. 11

Бонч-Бруевич стал искать помощи по службе. 9 августа 1924 г. бюро ячейки РКП(б) при Обществе добровольного воздушного флота "Добролет" обратилось к председателю московского губернского народного суда "с товарищеской просьбой принять меры к законному ограждению прав нашего ответственного работника, заведующего аэросъемочным отделом т. Бонч-Бруевича, который подвергается систематической травле и клевете от группы сомнительных личностей, стоящих во главе жилтоварищества, где он проживает. Благодаря удачно сфабрикованным доносам и всяким подставным личностям от этого жилтоварищества, т. Бонч-Бруевич решением Хамовнического нарсуда приговорен к срочному выселению из занимаемой им площади, где он живет уже 4 года. Спекулируя прошлым т. Бонч-Бруевича как генерала, они, конечно, затравили нашего ответственного работника, который с первых дней Октябрьской революции стал во главе высших командных обязанностей в защите советской власти, организации Красной армии. Мы не можем допустить, чтобы после такой ответственной работы наши красные специалисты подвергались несправедливым репрессиям" 12 . Бюро потребовало пересмотра решения суда и привлечения жилтоварищества к ответственности за клевету и травлю.

11 августа Мосгорсуд рассмотрел кассационную жалобу Бонч-Бруевича и обнаружил серьезные нарушения в процессе судопроизводства. Дело было возвращено в Хамовнический суд для разрешения в другом составе суда. Несколько заседаний прошло в сентябре, когда была назначена ревизия и вопрос затянулся. Ревизия не нашла нарушений в действиях Бонч-Бруевича, но суд продолжал разбирательство летом 1925 г.

Война компроматов

Вскоре в деле случился неожиданный поворот. В ночь на 28 апреля 1925 г. ОГПУ арестовало в доме Бонч-Бруевича пятерых преступников, среди которых оказались два члена правления жилтоварищества, включая гражданина Гуровича. Под давлением жильцов прошли перевыборы правления, новым председателем стал вселившийся в дом в апреле 1924 г. Клопов (помощник прокурора Верховного суда СССР), а Пудяков сделался секретарем правления.

Клопов выдвинул новый иск против бывшего генерала (уже четвертый). Все иски были объединены для разбирательства. В ответ Бонч-Бруевич занялся сбором компрометирующих данных на своих обидчиков. В деле имеется письмо от 3 июля 1925 г. без адреса с пометкой - секретное. В этом документе Бонч-Бруевич нарисовал план квартиры и дал убийственные характеристики всем истцам, вполне наглядно рисующие обстановку того времени:

"I. Клопов, будучи членом компартии, пришел на помощь Гуровичу в его преступных действиях тем, что 24-го апреля 1924 г. удалил из членов жил[ищного] тов[арищества] N 2823 меня и других советских служащих, которые мешали Гуровичу делать в доме преступные дела. За это Клопов получил в квартире Гуровича комнату (столовую), которую Гурович никому до этого времени не хотел отдавать, как необходимую ему для его широкой жизни. В настоящее время Клопов захватил освободившиеся комнаты в квартире Гуровича. Клопову лично я 24-го апреля 1924 г. объяснил, какими делами занимается Гурович, но он не обратил на это внимания, поселился у Гуровича и, очевидно, зная преступные действия Гуровича, все-таки не сообщил о них властям. В настоящее время для выхода из положения Клопов делает вид, что руководит пролетарским элементом, проживающим в д. N 7 по ул. Знаменке...

II. Пудяков служил н[ачальни]ком 8-го отделения Московской городской милиции; за преступные дела удален из компартии и со службы. Состоя н[ачальни]ком милиции, и после того, всякими способами помогал Гуровичу в его преступных делах. Пудяков безработный; живет на какие-то сомнительные средства. Для прикрытия источника своих доходов при помощи Клопова в настоящее время устраивает себе должность управляющего домом N 7 по ул. Знаменке. Клопов, после ареста Гуровича, сделался председателем правления жил[ищного] тов[арищества].

III. Карпов - недавно возвратился из-под ареста и тотчас же начал действовать совместно с Клоповым и Пудяковым" 13 .

Оппоненты Бонч-Бруевича изменили иск, но пошли тем же путем. Они перестали требовать выселения, но потребовали изъятия лишней площади (кабинета и ванной), отказа в восстановлении в жилтовариществе, а также взыскания платы за комнату, занимавшуюся под геодезические инструменты. На суде Клопов заявил, что Бонч-Бруевич создает в доме невозможную обстановку 14 , кроме того, он выступил с митинговой речью, в которой назвал ответчика генералом царской ставки (хотя он при царе там не служил), заявил, что Бонч-Бруевич был исключен из профсоюза горнорабочих (что произошло не за проступки, а по должностному статусу Бонч-Бруевича), рассказал о ревизии геодезического управления, которым руководил Бонч-Бруевич и назвал его "антисоветским элементом" 15 . Это подействовало, и судья иск удовлетворил, потребовав изъятия у бывшего генерала лишней площади, взыскания задолженностей и судебных издержек 16 .

Бонч-Бруевич вновь подал кассационную жалобу, в которой 31 августа 1925 г. отмечал, что судебным решением от 18-20 августа 1925 г. "кроме нарушения законов, декретов, постановлений и циркуляров совершенно нарушены директивы XIV партконференции об урегулировании труда и положения технического персонала и постановление ЦК РКП(б) "О специалистах", объявленное в N 191 (2523) газеты "Известия Центр[ального] исполн[ительного] ком[итета] Союза ССР и ВЦИК Советов". Это последнее постановление предусматривает выработку ряда мероприятий по "улучшению жилищных условий специалистов".

Будучи инженером-геодезистом, я засвидетельствовал себя опытным практическим работником при организации Высшего геодезического управления и техническом руководстве его работами в государственном масштабе в течение более пяти лет, а также при создании Государственного технического бюро "Аэросъемка", поэтому я имею право пользоваться защитой вышеуказанных постановлений... Кроме того, я являюсь специалистом военного дела, что также доказал на практике.

Между тем нарсуд Хамовнического района не только не защитил меня как специалиста-инженера, но даже отнял у меня то, что полагается мне по закону, т.е. поступил наоборот тому, что указано в этих двух актах Советской власти" 17 .

Квадратные сажени будут за нами!

Чаша терпения создателя Красной армии переполнилась. Но Бонч-Бруевичу, как и герою Ильфа и Петрова летчику Севрюгову, в защите жилплощади помогла известность. Поняв, что склочников обычными методами не одолеть, 3 октября 1925 г. Бонч-Бруевич как состоящий в распоряжении РВС СССР подал рапорт заместителю председателя РВС СССР И.С. Уншлихту, в котором не стал себя сдерживать:

"С 1923 года и по настоящее время я подвергаюсь непрерывной и систематической травле со стороны некоторых лиц, которые ради достижения каких-то своих целей возбуждают против меня в суде гражданские и уголовные дела, совершенно фиктивные, заканчивающиеся обыкновенно постановлениями и решениями Губсуда в мою пользу. Однако эти судебные процессы, продолжающиеся уже три года, причиняют мне большое беспокойство, стоят дорого моему здоровью, требуют значительного расхода денежных средств и лишают меня возможности спокойно и планомерно исполнять возложенные на меня обязанности по службе и другие работы.

В течение трех лет я принимаю всякого рода зависящие от меня меры к прекращению этой травли, но все-таки не достиг желаемого результата.

Исчерпав все доступные для меня средства, прошу Вашей защиты и распоряжений о прекращении травли" 18 . Далее подробно излагались обстоятельства тяжб, причем Бонч-Бруевич жаловался, что за три года "вызывался в суд по искам на меня около 30 раз; вызывался неоднократно к следователям и к прокурору по фиктивным делам, возбужденным против меня; если принять во внимание, что к каждому заседанию и вызову я должен был подбирать документы, свидетелей, писать доклады, жалобы и возражения и всюду обеспечивать свое дело от неправильных посягательств противной стороны, то станет ясно, что я затратил слишком много здоровья, сил, времени и денежных средств, отбиваясь от травли, направленной против меня.

Самые жестокие атаки, сопровождавшиеся публичными оскорблениями меня в суде как гражданина и красноармейца, всегда работавшего в интересах нашего Союза и Красной армии, вел и ведет на меня Клопов" 19 . Особенно страдал Бонч-Бруевич от того, что основной период разбирательств приходился на лето, из-за чего нельзя было отдохнуть. Бонч-Бруевич подключил к делу и своего брата Владимира - старого большевика и соратника уже умершего к тому времени В.И. Ленина 20 .

Наконец, 19 октября 1925 г. народный суд Замоскворецкого района поддержал Бонч-Бруевича, причем в решении отмечалось, что "нарсуд считает домогательства жилтоварищества, основанными на сознании недопустимости со стороны Бонч-Бруевича пользования таким удобным помещением, каким фактически он пользуется, что должно быть признано как пристрастное к нему отношение, основанное на неверном понимании современных условий существования. Нарсуд находит пользование этим помещением Бонч-Бруевичем вполне естественным, создающим удобство существования... Домогательство же т-ва суд считает разрежением этого существования и основанным 21 на склочности... Бонч-Бруевич, хотя и бывший генерал, но никогда Советской властью не лишался прав, работает с ней на протяжении всего существования и, безусловно, как принимавший участие в Гражданской войне и в строительстве хозяйства, член профсоюза, должен считаться трудящимся... Отмечая склочность настоящего дела, безусловно вредную по своим последствиям, как вносящую разложение в среде общежитий вообще, создающих сутяжничество, нарсуд считает необходимым обратить на это внимание Московского Совета и Районного на предмет производства тщательных обследований домоуправлений и, главным образом, обращения внимания на внутреннюю жизнь домоуправлений, считая, что культурная работа в домашней обстановке, при надлежащем руководстве, устранит всякие вредные явления и принесет только пользу. Судебн[ые] по делу издержки возложить на жил[ищное] тов[арищество]" 22 .

Соседи вроде бы оставили бывшего генерала в покое, но убежать от системы было невозможно. Через несколько лет его ждал арест по делу "Весна". И хотя Бонч-Бруевич довольно быстро вышел на свободу, жить приходилось с опаской. Десятки знакомых, таких же, как и он сам, бывших офицеров были расстреляны. И, думается, не единожды старый генерал задумывался о том, правильно ли он поступил осенью 1917го, сделав ставку на большевиков...

Впрочем, ему в дальнейшем удалось пережить все невзгоды и почить в возрасте 86 лет в 1956 году.

* Публикация подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда в рамках проекта N 14-31-01258а2 "Русский офицерский корпус на изломе эпох (1914-1922 гг.)".

1. Ганин А.В. Генштабисты в коммуналках. Советская повседневность старой военной элиты // Родина. 2013. N 8. С. 152-155.
2. Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ). Ф. 369. Картон 423. Д. 15. Л. 25 об.
3. Там же. Л. 21 об.
4. Там же. Л. 1 об.
5. Там же. Л. 2.
6. Там же. Л. 5.
7. Там же. Л. 7.
8. Там же. Л. 27 об.
9. Там же. Л. 4.
10. Там же. Л. 13.
11. Там же. Л. 8.
12. Там же. Л. 7-7об.
13. Там же. Л. 5 об.-6.
14. Там же. Л. 26.
15. Там же. Л. 15.
16. Там же. Л. 18 об.
17. Там же. Л. 24.
18. Там же. Л. 27.
19. Там же. Л. 29-29 об.
20. Там же. Л. 33.
21. В документе - основанного.
22. ОР РГБ.Ф. 369. Картон 423. Д. 15. Л. 39-39 об.